Неточные совпадения
В тое ж минуту, безо всяких туч, блеснула молонья и ударил гром, индо земля зашаталась под ногами, — и вырос, как будто из земли, перед купцом
зверь не
зверь, человек не человек, а так какое-то чудовище, страшное и
мохнатое, и заревел он голосом дикиим: «Что ты сделал?
Да и страшен был
зверь лесной, чудо морское: руки кривые, на руках когти звериные, ноги лошадиные, спереди-сзади горбы великие верблюжие, весь
мохнатый от верху до низу, изо рта торчали кабаньи клыки, нос крючком, как у беркута, а глаза были совиные.
Начала его будить потихоньку дочь купецкая, красавица писаная: он не слышит; принялась будить покрепче, схватила его за лапу
мохнатую — и видит, что
зверь лесной, чудо морское бездыханен, мертв лежит…
Но первое: я не способен на шутки — во всякую шутку неявной функцией входит ложь; и второе: Единая Государственная Наука утверждает, что жизнь древних была именно такова, а Единая Государственная Наука ошибаться не может. Да и откуда тогда было бы взяться государственной логике, когда люди жили в состоянии свободы, то есть
зверей, обезьян, стада. Чего можно требовать от них, если даже и в наше время откуда-то со дна, из
мохнатых глубин, — еще изредка слышно дикое, обезьянье эхо.
— На-ко, миляга, на! — сиповато говорил Маркуша, скуластый, обросший рыжей шерстью, с узенькими невидными глазками. Его большой рот раздвигался до
мохнатых, острых, как у
зверя, ушей, сторожко прижавшихся к черепу, и обнажались широкие жёлтые зубы.
Если смотреть на остров из дали морской, оттуда, где золотая дуга Млечного Пути коснулась черной воды, — остров кажется лобастым
зверем: выгнув
мохнатую спину, он прильнул к морю огромной пастью и молча пьет воду, застывшую, как масло.
Из-под шапки у него выбились тёмные пряди волос, они падали на лоб и щёки, мешались с бородой, и
мохнатый, как
зверь, шпион, должно быть, кричал — рот его был широко открыт.
Жалобно рыча,
зверь подставил голову под новый удар топора, тогда Алексей, широко раскорячив ноги, всадил топор в затылок медведя, как в полено, медведь ткнулся мордой в кровь свою, а топор так глубоко завяз в костях, что Алексей, упираясь ногою в
мохнатую тушу, едва мог вырвать топор из черепа.
Мы плыли вдоль берега и иногда, опустив весла в воду, отдыхали, любуясь чудной горной панорамой. Вот скалистая сопка, похожая на голову великана, украшенную
мохнатой шапкой; дальше каменная баба, как бы оглядывающаяся назад, а за ней из воды торчала верхняя часть головы какого-то животного с большими ушами. Когда мы подъезжали к ним вплотную, иллюзия пропадала: великан,
зверь и каменная баба превращались в обыкновенные кекуры и совершенно не были похожи на то, чем казались издали.